Ежегодно во всем мире пересаживают сотни тысяч органов. Для многих трансплантация ‒ единственная надежда на выживание. Пятьдесят лет назад южноафриканский кардиохирург Кристиан Бернард впервые в истории пересадил сердце человеку – тогда нечто подобное было даже сложно представить.
Хирург, подаривший надежду
В 1959 году американские доктора Норман Шумвей и Ричард Лоувер впервые пересадили сердце собаке ‒ животное после этого прожило 8 дней. Уже через несколько лет исследований Шумвей пересадил сердца 300 собакам, которые прожили с новым органом больше года.
Законы США в те времена не позволяли получить сердце человека, если оно еще бьется, ‒ это могли расценить как убийство, рассказывает американское издание The New York Times. Поэтому Шумвей не мог пересадить сердце человека.
У южноафриканского доктора Кристиана Бернарда был меньший опыт – около 50 таких трансплантаций. Но более либеральные законы ЮАР позволили ему 3 деккабря 1967 года пересадить сердце женщины, умершей после аварии, 53-летнему Луису Вашканскому. Через 18 дней после операции тот умер – из-за воспаления легких.
Шумвей осуществил первую пересадку сердца в январе 1968 года ‒ его пациент прожил две недели.
Доктор Норман Шумвей на пресс-конференции в Стенфорде, 1968 год
Не все обрадовались научным достижениям
Информационное агентство NDTV рассказывает, почему после успешной трансплантации сердца Кристиан Бернард получил шквал критики. Медсестра Дин Фридман, которая присутствовала во время операции в Кейптауне, рассказала в интервью, что Бернард начал получать «ужасные письма, в которых его называли мясником».
«Вы имели наглость взять на себя власть Бога, притворяясь тем, кто может даровать жизнь», ‒ говорилось в одном из таких писем из Гонконга.
Возник этический вопрос: имеет ли человек право делать нечто подобное, говорится в статье, ведь сердце было «символом глубокого значения, а для некоторых ‒ источником жизни и смерти».
Как сообщает «Британский фонд сердца», в 1968 году издание The Guardian процитировало кардиолога-консультанта из больницы в Лондоне, сравнившего пересадку сердца с каннибализмом.
В 1982 году, когда дантист Берни Кларк получил первое механическое сердце, его жена очень боялась, что он больше никогда не будет ее после этого любить, сообщает издание The New York Times.
Изобретение циклоспорина, не позволяющего телу отторгать пересаженный орган, вывело трансплантацию на новый уровень.
Технологии настоящего
Сейчас донорские сердца ежегодно спасают тысячи жизней. В США около 30 тысяч американцев ежегодно получают новый орган, каждый десятый из которых ‒ сердце, сообщает издание Time. Более 116 тысяч человек ждут орган в этой стране, и многие люди умирают «в очереди».
Но развитие технологий дает надежду: «органы животных и искусственные сердца помогают лечить пациентов... Эти научные достижения могут в один прекрасный день вообще полностью ликвидировать списки ожидания», ‒ отмечает издание.
Хотя искусственные сердца начали использовать еще в 1980-х годах, у них до сих пор есть ряд недостатков. Некоторые из них могут ухудшить состояние больных, а многим все еще необходим настоящий орган, отмечает The New York Times.
This%27ll set your pulse racing. Read more: https://t.co/yiq7h8RBu1 pic.twitter.com/Csl0RbxjIC
— World Economic Forum (@wef) December 1, 2017
Трансплантация сердца в Украине
Министерство здравоохранения Украины отмечает, что «пока в развитых странах мира трансплантация органов является стандартом лечения при многих заболеваниях почек, сердца, печени, легких, кишечника и других, Украина отстает на 20-25 лет в развитии органной трансплантации. Сегодня в стране действует лишь пять центров трансплантации, в которых выполняются операции по трансплантации почки, печени и сердца (последняя операция по пересадке сердца была в 2011 году)».
Британский фонд сердца сообщает, что в Великобритании «около половины людей, которых взяли в список ожидания пересадки сердца, получают трансплантацию течение трех лет». В Украине же трансплантации сердца ‒ единичные случаи.
Главный кардиохирург МЗ Константин Руденко в начале года в интервью Радіо Свобода сообщал, что «как минимум 400-500 трансплантаций в год ‒ это то, что мы должны делать».